Покорение Сюзанны - Страница 71

— Прабабушка все равно не позволит вам уйти с ее сокровищем.

Лицо Ливингстона заострилось, кожа побелела и покрылась испариной, когда он дотронулся до ожерелья. Потом схватил его, и Сюзанна поняла, что вместо ярости бандита охватывает стужа. И ужас.

— Теперь эти камни мои.

Преступник затрясся и споткнулся.

— Сюзанна, — спокойно произнес Холт от двери. — Отойди от него.

В вытянутых руках Брэдфорд держал оружие.

— Отойди, — повторил он. — Медленно.

Сюзанна отступила, потом еще, но сумасшедший не обращал на нее никакого внимания, проводя пистолетом над пересохшими губами.

— Все кончено, — сказал грабителю Холт. — Брось ствол и ногой отпихни в сторону.

Ливингстон, тяжело дыша, продолжал таращиться на ожерелье.

— Бросай, — настороженно приближался Брэдфорд. — Сюзанна, уходи.

— Нет, я не оставляю тебя.

У Холта не имелось времени отругать упрямицу. Хотя он был готов убить, стало совершенно очевидно, что психа не волнуют ни направленное на него оружие, ни пути к спасению.

Вместо этого Ливингстон прямо-таки пожирал глазами изумруды и трясся всем телом.

Не сводя с вора глаз, Холт подобрался ближе и перехватил запястье руки, держащей пистолет.

— Все кончено, — еще раз повторил Брэдфорд.

— Оно мое.

Вне себя от бешенства и страха Ливингстон толкнул Холта плечом и успел пальнуть в потолок, прежде чем бывший коп разоружил его. Потом попытался вступить в драку, но сражение получилось коротким. При следующем ударе грома преступник взвыл, дико замахал руками, не замечая вбежавших в башню людей. Дезориентированный, перепуганный и ошеломленный ударом в челюсть, а может, и окончательно впав в безумие, вор метался по помещению.

Вдруг с грохотом развалилось стекло. Этот звук Сюзанна никогда не забудет. Звериный вопль человека. Холт прыгнул вперед, стараясь спасти ненормального, но Ливингстона словно смерч потащил к разбитому окну и вытолкнул наружу на промокшие под дождем скалы.

— Боже мой.

Сюзанна привалилась к стене, прижав ладони ко рту, чтобы остановить собственный крик.

Вокруг зашелестели голоса, и чьи-то руки обняли ее. Все семейство заполонило комнату. Сюзанна нагнулась к детям, осыпая их поцелуями.

— Все в порядке, — успокаивала она. — Теперь все в порядке. Больше нечего бояться.

Потом взглянула на Холта. Тот стоял перед ней, за спиной зияла тьма, в ногах поблескивали изумруды.

— Теперь точно все в порядке. Пошли вниз.

И задвинул оружие в кобуру.

— Встретим полицию.

Час спустя, когда детей успокоили и уложили спать, Холт взял Сюзанну под локоть и вывел на террасу. Весь ужас и ярость, испытанные им в тот момент, как он увидел бегущую по коридору плачущую Дженни, вспыхнули с новой силой.

— Черт возьми, ты соображала, что делала?

— Мне надо было увести его подальше от дочери.

Сюзанне казалось, что она уже успокоилась, но пальцы снова задрожали.

— Внезапно меня осенило, где искать. Ведь все настолько просто, на самом деле очевидно. Я нашла изумруды. Потом появился Ливингстон… и Дженни. У него было оружие, и Господи, о Господи, я испугалась, что он убьет мою малышку.

— Ладно, все хорошо, все хорошо, — утешал Холт.

На сей раз Сюзанна не подавляла слезы, а цеплялась за возлюбленного, пока влага сочилась по щекам.

— С детьми все прекрасно, Сюзанна. Никто из них не ранен. И ты цела.

— Не знала, что еще можно было сделать. Не хотела быть ни смелой, ни глупой.

— Ты была и той и другой. Я люблю тебя.

Холт обхватил бледное лицо и крепко поцеловал.

— Он ведь не причинил тебе боли?

— Нет.

Сюзанна немного посопела и вытерла глаза.

— Он разыскал меня там и потом… схватил. Ну, ты сам все видел.

— Да уж, видел.

На расстоянии двух футов от любимой женщины, с пистолетом в руке.

Холт стиснул узкие плечи:

— Никогда больше не пугай меня так.

— Договорились.

Сюзанна потерлась об него щекой в знак любви и для утешения:

— Все на самом деле закончено, правда?

Холт чмокнул пушистую макушку:

— Все только начинается.

Эпилог

Было уже поздно, когда все семейство собралось в гостиной. Полиция наконец закончила необходимые процедуры и оставила их в покое. Калхоуны сплотились вместе, нерушимым единым фронтом под портретом Бьянки.

Коллин сидела в кресле, на коленях блистали изумруды, в ногах лежала собака. Она не проронила ни слезинки, когда Сюзанна объяснила, как и где нашла камни, но обрела утешение, получив маленькую драгоценную частичку памяти о своей матери.

Никто не говорил о смерти.

Холт крепко прижимал свою невесту, оберегая в надежных объятиях. Шторм прекратился, взошла луна, омыв комнату серебристым светом. Единственным звуком был мягкий ясный голос Сюзанны, зачитывающей дневник Бьянки. Она открыла последнюю страницу с записями прабабушки о замысле спрятать изумруды:

«Я не думала об их денежной ценности, когда доставала, держала в руках и любовалась блеском в свете лампы. Изумруды достанутся моим детям, потом детям моих детей, станут символом свободы и надежды. И любви.

Уже совсем рассвело, надо спрятать их вместе с этим дневником в безопасном месте, пока снова и окончательно не воссоединюсь с Кристианом».

Медленно и спокойно Сюзанна закрыла тетрадь.

— Думаю, теперь Бьянка с Кристианом. Они вместе.

И улыбнулась, когда Холт переплел их пальцы. Затем оглядела комнату — сестер, их любимых мужчин, улыбающуюся сквозь слезы тетю Коко и дочь Бьянки, пристально взирающую на портрет, созданный непобедимой любовью.